Глава 1. В чужом теле тоже можно житьНичто не предвещало беды. Я спокойно лёг спать после выпускного… и, проснувшись и ещё в полусонном состоянии направившись в ванную, обнаружил в зеркале там вместо собственного лица лицо непонятной густоволосой кудрявой девочки-шатенки, лет одиннадцати-двенадцати на вид, с торчащими передними резцами. Опустив взгляд, я убедился, что и тело (на котором не было ничего, кроме узких красных трусиков в цветочек) соответствует увиденному образу. Худенькая, невысокая девочка в пре-пубертате. Тогда мне пришла в голову здравая мысль оглядеться вокруг. И действительно, обстановка в ванной была несколько другой, нежели у меня дома. Быстро умывшись, я обследовал… или обследовала? Как теперь говорить-то? В общем, обследовал квартиру. Была комната, где спала семейная пара, скорее всего, родители девочки, в теле которой я был. Была комната, из которой я вышел, с огромным количеством книг и кроватью, видимо, принадлежавшая девочке. Был коридор. Была небольшая кухонька. Собственно, всё. Семья была не слишком богатой. Вернувшись в комнату, я сел на кровать, вновь уставился на книги… и крепко задумался. Все до единой книги были написаны по-английски. Это означало, что я попал в английскую семью, значит, мне придётся поднапрячь свои навыки английского. Для проверки я попробовал произнести несколько слов. Странно, но, похоже, рот девочки обладал некоторой моторной памятью, и в результате прозвучало это довольно похоже на носителя. Теперь можно было, наконец, проснуться окончательно (даже без кофе, это-то тело ещё не стало «кофеиновым наркоманом») и подумать на тему того, как я переместился в чужое тело и что мне с этим делать. Первый вопрос не имел ни одного очевидного ответа, и я сдался, решив оставить его на потом. Второй… второй навскидку имел только один ответ: жить в новом теле.
Компьютера ни в одной комнате не было, что уже само по себе было подозрительно. Уж не перекинуло ли меня не только в пространстве, но ещё и во времени? Напуганный этой гипотезой, я решил просмотреть годы издания книг. Ни одного года позже тысяча девятьсот девяностого найти не удавалось. Календаря на кухне или где-либо ещё в квартире не висело, поэтому точно быть уверенным в годе было нельзя.
Примерно тогда, когда эта светлая мысль дошла до меня, в коридоре раздались шаги. Напрягшись, я подошёл к двери и едва ли не нос к носу столкнулся с женщиной, спавшей ранее в комнате, определённой мной как родительская. Она была в халате. Увидев меня, она мягко улыбнулась и произнесла по-английски:
- Доброе утро… – дальше шёл совершенно непонятный поначалу набор звуков, который мне оставалось только идентифицировать как имя. Звуки эти были чем-то вроде «hэа-май-оу-ни», и через пару секунд до меня дошло, что я знаю только одно имя, которое может так звучать на этой пародии на человеческий язык.
- Доброе утро, мама, – отозвался я по-английски, медленно осознавая, что я влип. Если предварительные догадки чего-то стоили, меня угораздило попасть в тело одиннадцатилетней Гермионы Грейнджер. И, между прочим, совершенно не обязательно в канон, хотя внешность вполне соответствовала описанию. – Давай завтракать?
- Ну, накинь что-нибудь, и пойдём.
Мне удалось найти более-менее нейтральную белую футболку и надеть её. Мы прошли на кухню, и «мама» налила мне и себе чай с молоком. Я потянулся за сахаром, но уже на втором куске меня остановили:
- Зубы испортишь, не клади слишком много.
«Ах да, родители-стоматологи, как я мог забыть?» – тоскливо подумал я, провожая взглядом отодвигаемую от меня сахарницу. Размешивая сахар, я мрачно глядел на чашку. Вошёл «папа» в некоем подобии костюма, зевнул и налил себе чай. Я заметил, что он кладёт себе один кусок сахара, в то время как «мама» предпочитала пить чай вовсе без сахара.
- Какое сегодня число? – спросил я, вытащив ложку из чашки (что я иногда забывал делать в прежнем теле, так что следовало следить за этим) и отпивая чай.
- Двадцать восьмое июля, – отозвалась «мама». – Воскресенье.
Прикинув возраст тела и отсутствие в комнате магических книг, а также даты издания в немагических, я заключил, что год, скорее всего, был девяносто первый. Стало быть, вскоре должно было появиться письмо… интересно, его должна была принести сова или профессор МакГонагалл? Или, возможно, сначала прилетит сова, а потом появится профессор МакГонагалл и объяснит всё? Ох, меньше надо было читать фанфиков, меньше…
Со стороны входной двери раздался резкий хлопок и сразу вслед за ним – звонок в дверь. Напрягши память, я вспомнил, что хлопок в этом фандоме обычно соответствовал трансгрессии (надо не забыть, что у англичан всё-таки apparate), значит, МакГонагалл или ещё кто из магов. «Мама» поднялась и вышла встретить. Вскоре она вернулась с высокой худой пожилой женщиной в мантии.
- Меня зовут Минерва МакГонагалл, – произнесла эта женщина. – Мне жаль беспокоить вас во время вашего завтрака, но, боюсь, принесённое мной письмо, во-первых, срочное, во-вторых, потребует разъяснений.
И она протянула мне письмо, о котором многие поттероманы, включая меня, мечтали: приглашение в школу чародейства и волшебства «Хогвартс». Мне даже не пришлось изображать шок, оставалось лишь облечь его в правильные слова и не дать вмешаться родителям раньше времени.
- Получается, вы тогда тоже волшебница? Можете тогда показать, чтобы мы поверили, что вы не лгунья и не сумасшедшая? – медленно, но чётко произнёс я, отдавая письмо матери, чтобы она ознакомилась, и мягко наступая на ногу «папе», чтобы он не успел вмешаться.
Профессор МакГонагалл улыбнулась. Вероятно, многие маглорождённые в той или иной форме просили её об этом. Достав изящным жестом палочку из кармана мантии, она указала ей на чайную ложку, лежавшую рядом с моей чашкой. Почти мгновенно ложка превратилась в маленького мышонка. Позволив ему немного побегать по столу, взмахом палочки она заставила его вернуться в облик ложки.
- Разумеется, придётся поговорить о некоторых формальностях. «Хогвартс» является школой-интернатом со всеми вытекающими из этого следствиями. Дети могут возвращаться домой только на рождественские, пасхальные и летние каникулы.
«Родители» медленно переглянулись. «Мама» произнесла:
- Гермиона, – на этот раз мне удалось опознать имя, – пойди к себе в комнату. Мы поговорим с профессором МакГонагалл… о формальностях.
Не желая спорить, я направился к себе. Было ясно, что взрослые будут разговаривать долго, а мне следовало привести мысли в порядок и всё-таки определиться, что я буду делать. Пока что было ясно только одно: необходимо под каким-то предлогом добыть у Рона его крысу и уговорить ту же МакГонагалл ударить её заклинанием, возвращающим истинный облик… а для эффективного выполнения этого следовало не только по возможности попасть на Гриффиндор, но и повторить каноничную сцену с троллем, что не могло не нервировать.
