Глава 1Андрей Жданов был бодр и весел, вернувшись с окончательных переговоров в свой гостиничный номер-люкс. Даже занудный финансовый директор, пытающийся мужественно отстоять свою двухпроцентную скидку, не смог вывести его из равновесия. Наконец-то за долгое время он чувствовал себя на высоте. Прекрасно проведенные переговоры, где он блистал своими талантами убеждать людей, показали ему, что он ещё может быть неплохим бизнесменом. Да и вся командировка в целом была тем глотком свежего воздуха, что ему так не хватало в огромной запутанной Москве.
Андрей посмотрел в широкое окно на оживленную, по-весеннему зеленую улицу, понимая, что скоро одежда Зималетто покорит и этих спешащих по своим делам и заботам жителей Волгограда.
Он довольно улыбнулся. Его миссия в этом городе была выполнена, и теперь ему пора отчаливать в следующий. Вот только время вылета и номер рейса забронированного самолета вылетели у него из головы. Как и название следующего города.
Жданов лишь грустно улыбнулся. Даже такая ерунда не могла сбить его с радужного настроя. Он сразу же взялся за телефон и принялся набирать номер шустрой секретарши Шурочки, почти не думая о той, кто раньше бронировал для него самолёты и гостиницы.
— Алло. Компания Зималетто, — бойко ответила Шура на том конце провода. — Подождите минутку… А как же Федька?
Последняя фраза явно была адресована не ему, да ещё и была приглушена сильным ударом трубки об столешницу, от чего Жданов поморщился.
— Федька? А Федя со мной уже две недели как не разговаривает, — послышался еле слышный голос Марии Тропинкиной. — Ну и пусть из себя и дальше обиженного строит. А я иду танцевать! Ты со мной?
Андрей глубоко вздохнул и закатил глаза. Теперь придется выслушивать все стенания Женсовета, прежде чем Шура обратит внимание на поднятую трубку.
Первой и несомненно разумной мыслью было отключиться и перезвонить чуть попозже, часика через два, когда главные сплетницы Зималетто нащебечутся вдоволь и займутся наконец работой. Но почему-то он не мог заставить себя нажать на кнопку отбоя. Как и не мог перестать прислушиваться к каждому слову бездельниц-секретарш.
— Маш, я бы с радостью, но меня мой Шурик на свидание пригласил, так что…
— Так не честно. Амура вон тоже пролетает на сегодня. Таню муж не пускает, Свету — дети. А мне, что одной веселиться?
Жданов на это только весело покачал головой. Бедный все-таки парень Фёдор. Повезло же ему влюбиться в такую неусидчивую особу.
— Шур, ты не видела факс из Краснодара? — послышался мягкий голос с придыханием, сопровождаемый ритмичным стуком каблуков. — Я его тебе на стол вчера положила.
Все его мысли о Федоре, Тропинкиной и потраченных деньгах на междугородние звонки улетучились со скоростью света. Как и недавние мысли о своем прекрасном самочувствии.
Ему вдруг стало трудно дышать. Словно тихий хриплый голос, в котором он не смог услышать ничего кроме бесконечной усталости, лег ему на грудь неподъемным грузом.
— Сейчас…сейчас.
Шура торопливо чем-то шуршала, заглушая любые звуки вокруг, но Жданов мог поклясться, что все ещё мог слышать Катино размеренное дыхание.
— Катя! — прозвучал раскатом грома радостный голос Марии. — Сегодня ты идёшь со мной в клуб. И это не обсуждается.
— Маш, я не могу. Работа…
— Работа — не волк! — уверенно начала уговоры секретарь президента. — Кать, ну нельзя же все время работать. Ты вон уже какая бледная, так и ноги протянуть можно.
Каждое слово прибивало к земле. Пока они с Кирой и Романом гуляют по «городам и весям», Катя держит на своих хрупких плечах огромную фирму. С вечно недовольным Милко, ленивым Женсоветом и саботажницей Клочковой.
— Не знаю, Маш… Не знаю… У меня очень много работы…
Ему захотелось лично позвонить ей и в приказном тоне отправить отдохнуть, а лучше позвонить Валерию Сергеевичу — уж он-то быстро направит стахановку-Пушкарёву домой.
Вот только не мог он этого сделать. Не имел права. Ни как работодатель, ни как акционер, ни как…
— Кать, — Мария добавила в голос слезы и уже жалобно стонала. — Я уже больше не могу смотреть на то, как Федька от меня нос воротит.
— Хорошо, — Катя тяжело вздохнула, словно собиралась с силами прежде чем выпить ложку рыбьего жира. — Куда идем-то?
— Новый клуб. Называется Орлеан, — голос Маши снова стал весёлым и беззаботным, как и она
сама. — Слышала, классное местечко.
— Хорошо. Давай тогда к восьми часам. Я постараюсь освободиться.
Андрей облегчённо выдохнул. Хотя бы полуночные совещания она не устраивает. Затем в памяти всплыли их постоянные «совещания», которые затягивались до самого утра.
Кровь застучала в висках с такой силой, что все поплыло перед глазами. Ему отчаянно захотелось как следует ударить себя по голове, что бы этот неизгоняемый морок наконец-то прошел. Но он знал, что и такой радикальный способ не поможет. Проверял уже.
— И ни минутой позже. — Маша, судя по звукам, весело танцевала победную чечётку. — Я твой секретарь. Я прослежу.
С одной стороны Андрею хотелось убить Тропинкину, за то, что тащит его Катерину на обозрение огромного количества нетрезвых мужиков. С другой стороны он был готов повысить ей зарплату раза в два за то, что Маша хоть как-то заботилась о том, что бы ее «подруга и президент» не ночевала на работе.
— Пойдем, мой секретарь, — тихий Катин смех ушел куда-то очень глубоко, отчего у него защемило сердце.
— Алло. Компания Зималетто. Слушаю Вас.
Жданов ещё долго слушал озадаченные возгласы Шуры пока не сообразил нажать на красную кнопку.
Все так тщательно выстраиваемое спокойствие, все его мнимое довольство полной жизнью полетело ко всем чертям. Стоило Кате на секунду появится в его жизни, как он уже и представить себе не мог, что у него получалось целых две недели почти не думать о ней.
Видя как все его настройки разлетаются как плохо сложенный карточный домик, Андрей понял, что как бы далеко он от Кати не находился — он не сможет забыть ее.
Даже в те редкие дни, когда Жданову удавалось не думать о Кате, он все равно помнил о ней. Он все равно чувствовал как глубокое светлое чувство, что пробуждалось под взглядом карих глаз смешной трогательной девочки с косичками всё ещё живёт в нем. И избавиться от него невозможно. Это все равно, что вырвать бьющееся сердце из груди.
Жданов обречённо сел на диван. Ватные ноги не слушались, а дышал он так часто словно только что пробежал марафон.
Он не знал, что ему делать. Что делать с собой, с ней, с ее абсолютным неверием. И с тем, что сегодня она отправляется в клуб, полный смазливых придурков, что будут пожирать ее своими похотливыми глазами и отчаянно звать на танцпол.
Тут перед его взором предстал недавний инцидент, когда он насилу удержал себя в руках, отгоняя наглого хахаля от его Кати. Ещё пару гнусавеньких просьб оставить номер телефона и белобрысому идиоту пришлось бы покидать бар с фингалом под глазом.
Андрей пытался успокоиться, но ревность горьким ядом проникала в вены и растекалась по всему организму, обжигая ярким горьким пламенем каждую клеточку. А так и неподавленная им любовь придавала ему сил для преодоления любых препятствий, что могли бы встретиться на пути к Кате.
Ему вдруг отчаянно захотелось быть сейчас в Москве, рядом с ней. Помогать с показом, отбивать ее от назойливого внимания Женсовета, ставить на место зарвавшуюся Вику, а самое главное сторожить ее словно Цербер от разных типчиков вроде… Вроде него самого.
Жданов понимал, что она такого рвения не оценила бы. Перед глазами мелькнула ее горькая ядовитая усмешка, которая появлялась на ее лице всякий раз, когда она думала, что его мысли заняты только компанией. Но он уже ничего не мог с собой поделать. Андрей знал, что лучше этого не делать, что Кате это не понравится, что в нужный момент он не сможет сдержаться и все окончательно испортит. Но рука уже сама стала набирать номер аэропорта, а голос едким скрежетом поинтересовался у вежливой девушки на конце трубки:
— Скажите, во сколько самый ближайший рейс на Москву?
